Метель унялась,
Внутри неё что-то металось,
Всё, что осталось от неё – смертельная усталость.
Пускай ты бы смог толково рассказать о прошлом,
Но волосы вставали дыбом,
Просто проследив за взглядом кошки.
Шшш, тихо, пришли...
И это ни хуя не дом над пропастью во ржи.
Продрогшим у порога ждать – куда все делись?
Но это Город Бога.
У них есть термосы, а значит чай всегда горячий.
А у нас тут выборы в лидеры собак бродячих.
Коньячный напиток это по ходу не коньяк.
Это не пустяк, братуха, это твой косяк.
Как хозяева, хуё-маё, сидим базарим.
Но знаешь, ощущение, что кто-то сзади,
Идёшь поссать там или резко скосишь глаза,
Как по казарме духи, это ходят голоса.
Колоссальные события от нас с тобой сокрыты,
И лики бесов здесь зияют, как обрывы,
Как нарывы, рыла, шила в темноте,
Демоны на деньгах, на крови, на беде.
Я говорю с тобой как с братом.
Встань рядом, и ты увидишь, как мы падаем
В колодцы, кратеры, кишащие гадами,
Где кости перекатаны с дублонами, дукатами.
Мой потолок пролёг пониже твоих пяток,
Как годовой объём обрушенных осадков.
Мой городок с огнями только у палаток,
Безлюдный ублюдок, повсюду упадок.
Между пустых фляг валяясь, стеная и скуля,
Я слушал на ухо науку начинать с нуля,
Уснул я - был штиль, меня будили –
А мне всё снилось снова, как меня судили.
И мы, не слушая советы седых соседей,
Доставали из воды пустые сети,
И в дружеской беседе в ночной беседке
Сверкали пятки, искры сыпали пипетки.
Пускали по воде венки, и папоротник цвёл,
И пары падали на травы вдалеке от сёл,
И случай свёл чью-то грудь и чьи-то руки,
Ведь у подруги друга все самое упругое.
И пруд казался им таким волшебным,
Там можно было быть нагим и совершенным, иным.
И мы с себя срывали поднадоевшее уже бельё морали.
А как они потом орали друг на друга,
И эхо слухов разносило ругань по дворам.
Пора разоблачить Изиду, видали виды мы
И шли войной на идолов. Ведь был талант,
Крутили пальцем – парень спятил,
А он летел в объятья распятий.
Давай, приятель, до встречи,
Ведь себе я дал слово, что вернусь,
Когда стану сильней.
Внутри неё что-то металось,
Всё, что осталось от неё – смертельная усталость.
Пускай ты бы смог толково рассказать о прошлом,
Но волосы вставали дыбом,
Просто проследив за взглядом кошки.
Шшш, тихо, пришли...
И это ни хуя не дом над пропастью во ржи.
Продрогшим у порога ждать – куда все делись?
Но это Город Бога.
У них есть термосы, а значит чай всегда горячий.
А у нас тут выборы в лидеры собак бродячих.
Коньячный напиток это по ходу не коньяк.
Это не пустяк, братуха, это твой косяк.
Как хозяева, хуё-маё, сидим базарим.
Но знаешь, ощущение, что кто-то сзади,
Идёшь поссать там или резко скосишь глаза,
Как по казарме духи, это ходят голоса.
Колоссальные события от нас с тобой сокрыты,
И лики бесов здесь зияют, как обрывы,
Как нарывы, рыла, шила в темноте,
Демоны на деньгах, на крови, на беде.
Я говорю с тобой как с братом.
Встань рядом, и ты увидишь, как мы падаем
В колодцы, кратеры, кишащие гадами,
Где кости перекатаны с дублонами, дукатами.
Мой потолок пролёг пониже твоих пяток,
Как годовой объём обрушенных осадков.
Мой городок с огнями только у палаток,
Безлюдный ублюдок, повсюду упадок.
Между пустых фляг валяясь, стеная и скуля,
Я слушал на ухо науку начинать с нуля,
Уснул я - был штиль, меня будили –
А мне всё снилось снова, как меня судили.
И мы, не слушая советы седых соседей,
Доставали из воды пустые сети,
И в дружеской беседе в ночной беседке
Сверкали пятки, искры сыпали пипетки.
Пускали по воде венки, и папоротник цвёл,
И пары падали на травы вдалеке от сёл,
И случай свёл чью-то грудь и чьи-то руки,
Ведь у подруги друга все самое упругое.
И пруд казался им таким волшебным,
Там можно было быть нагим и совершенным, иным.
И мы с себя срывали поднадоевшее уже бельё морали.
А как они потом орали друг на друга,
И эхо слухов разносило ругань по дворам.
Пора разоблачить Изиду, видали виды мы
И шли войной на идолов. Ведь был талант,
Крутили пальцем – парень спятил,
А он летел в объятья распятий.
Давай, приятель, до встречи,
Ведь себе я дал слово, что вернусь,
Когда стану сильней.
