Туман.
Старый сухогруз «Славянск», стоял в Ильичевском доке около трех недель. Хоть экипаж и был счастлив, находится на родной земле после пяти месяцев болтания по Атлантике между Европой и Южной Америкой, но при этом, испытанием стали погодные условия в июле и количество ремонтных работ. Судовладелец по традиции выжимал с судна и экипажа по возможности как много больше, вкладывая при этом намного меньше. Поэтому за довольно короткий период и небольшой бюджет необходимо было провести ремонт с наибольшим коэффициентом полезного действия. В этом очень мешала неимоверная жара, липкими объятиями обхватившая юг Украины. В полдень, когда температура воздуха переваливала за 38 градусов, у бывалых моряков создавалось впечатление, что они находятся, где то в тропиках под безжалостным, выжигающим солнцем. Над раскаленной палубой был виден плотный и нагретый воздух. Количество перемещений в это время по палубе сокращалось вдвое. Палубная команда пряталась в тень, которая благодаря солнцу, медленно, но предательски ускользала, оголяя, с трудом найденное убежище. В машинное отделение лучи, казалось адского, светила не попадали, однако машинная команда страдала не меньше от температуры в машинном отделении. Механики и мотористы меняли свои рабочие комбинезоны с регулярной частотой, развешивая насквозь мокрую робу, где придется, создавая впечатление периферийного общежития. Перекуры, устроенные в ЦПУ, напоминали водопой в дикой прерии, только водоемом в оазисе служил холодильник, а вместо животных жадно пили воду взмыленные и перепачканные люди. Вот в таких непростых условиях экипаж закончил ремонт. Немного скрасило этот тяжелый период контракта встреча с родными, близкими и друзьями. Дети, висящие маленькими обезьянками на своих папах; жены и подруги, не сводящие взгляда со своих любимых; родители, переспрашивающие по десятому разу подробности жизни корабельной; друзья, взахлеб рассказывающие последние береговые новости и предлагающие накатить за тех, кто в море.… Когда сухогруз вышел из дока, все вздохнули с облегчением. Пришвартовавшись свежевыкрашенным черным бортом к причалу, команда готовилась к отходу, принимая на борт провизию, запасные части и горюче смазочные материалы. Пароход был похож на муравейник, все были заняты своим делом, пытаясь успеть получить, перенести и закрепить по-походному все полученное. Сквозь шум кранов, работающих дизель-генераторов, топот ног, обутых в рабочие ботинки, были слышны смех, подначивающих друг друга матросов, подгоняющий бас боцмана, скрашенный через слово матом и громкое бурчание механиков, недовольных полученным снабжением. К вечеру все запланированное было сделано. Главный двигатель был запущен, экипаж распределился по вахтам, а на камбузе кок жарил картошку и отбивные, готовясь накормить усталых и голодных моряков. К 9 часам вечера «Славянск» малым ходом пересек акваторию порта Ильичевск и направился в Босфор, оставляя в сгущающихся сумерках очертания родного берега. Погода благоприятствовала, дул попутный ветер, волна небольшим накатом толкала судно в корму. Начался переход и сопутствующая ему корабельная рутина.
После полуночи заступила новая вахта. На мостике, небрежно бросая взгляды на радар, вел судно второй помощник капитана. В темном помещении мерцали разноцветными огнями приборы, радары, экран компьютера. Вахтенный матрос стоял возле иллюминатора, созерцая восходящую все выше и выше Луну. Спутник Земли отражал свет солнца непривычным багровым цветом, делая зловещим ночное небо. Стоя у лееров правого борта, вахтенный третий механик, выкурив сигарету, так же рассматривал мрачный пейзаж. Где то в глубине души мелькнула настороженность, но, не придав этому значения, он спустился в машинное отделение. Ему хватало своих забот, оставив неясные ощущения на палубе судна. Сухогруз рассекал воды Черного моря, приближая свой экипаж, к тому, что было предначертано судьбой, и ничто не могло воспрепятствовать этому.
Около 3 утра по курсу «Славянска» вдалеке появился туман. Луна, сбросив свой зловещий багрянец, довольно таки четко освещала водные просторы. С мостика стало заметно, что с приближением к туману, начала меняться погода. Неожиданно сорвался встречный ветер, появилась волна, где то вдалеке блеснула молния. Судно начало входить в туман, а может не туман, как показалась перед этим. Помощник капитана, тревожно вглядывался в плотную массу непрозрачного воздуха, плотной стеной выросшей перед кораблем. Взглянув на барометр, вахтенный штурман удивленно поднял брови. Стрелка прибора медленно ползала, показывая то высокое, то низкое давление. Решив взглянуть на термометр, помощник вышел на крыльцо мостика и еще больше удивился. Температура стремительно падала, прямо на глазах. Выдохнув паром, растерянный штурман, одетый в футболку и шорты, съежился, его кожа покрылась мурашками. В этот момент «Славянск» зашел в туман.
Вахтенный механик и моторист сидели в ЦПУ (центральный пост управления). Оба пришли с обхода и собирались перекурить. Старенький электрический чайник грел воду, натужно издавая при этом свою мелодию. Внезапно стало тихо. Непросто тихо, звуки вообще исчезли. Это было невозможно, тем более в машинном отделении, где всегда звучала громкая какофония различных шумов и звуков. Медленно поднимаясь с кресел, механик и моторист с изумленными лицами переглянулись. Пытаясь сказать друг другу что то, они почувствовали, как заложило уши. Было комично видеть лица обоих, по мимике которых они пытались кричать, но друг друга не слышали. Но им было не до смеха. В следующее мгновение все лампы в помещении начали хаотично моргать. Свет становился то тусклым, накрывая мраком людей, то ослеплял, подобно лучу мощного прожектора. В моменты просветления помещения было видно как на панели измерительных приборов двигателей стрелки манометров, термометров, уровней танков жили своей жизнью, показывая невозможные значения. Электрические щиты искрились, обдавая обоих специфичным фейерверком. Но самое необычное ждало людей впереди. Вначале визуально показалось, что с воздухом происходит необъяснимая трансформация, но затем увиденное заставило людей впасть в ступор. Все вокруг начало терять свои контуры и расплываться. Железные переборки судна начали исчезать, предметы испарятся - сопутствующая бесконечная тишина делала этот процесс жутким. Механик и моторист, стоя на растворяющейся палубе, смотрели себе под ноги и холодели от страха. Вместе с исчезающими предметами вокруг, пропал и свет. Но и без него, странным образом, люди различали какую-то злобную синеву глубины Черного моря. Переведя взгляд наверх, неясно стало видно, что каждый из членов экипажа оставался на своем месте, пробудившись от происходящих метаморфоз. Создалось впечатление, что все находятся в прозрачном кубе со многими отделениями. Освещало это удивительное образование свет, подобный северному сиянию. Только лучи этого странного светила переливались серыми цветами и наполняли людские души страхом и трепетом. Стало еще холоднее, повеяло могильным холодом, так почему то показалось каждому из застывших людей. Странным стечением обстоятельств весь экипаж «Славянска» был развернут лицом на запад. Тела были парализованы, но головы могли свободно вращаться. Однако все моряки смотрели в одну сторону, так как с западной стороны начал прояснятся горизонт. Зрелище, открывшееся людям через некоторое время, заставило раскрыть их глаза еще шире. Пространство было заполнено людьми. Слоями, вперемешку они десятками тысяч ползли, сотнями тысяч извивались, миллионами хромали в сторону экипажа злосчастного судна. Над всеми этими слоями испарялось зловоние, наполненное запахом гноя и разложения. И только тогда, когда эта бесчисленная масса вплотную приблизилась к невидимой границе борта судна, проявилась сущность этих созданий. Это были мертвецы! Первую волну этих страшных созданий, подпирала вторая более многочисленная. У живых людей зашевелились волосы на голове от увиденного. Они всё напирали и напирали, приближая, как казалось людям, неумолимую смерть. Вскоре каждый сантиметр западного направления был утрамбован мертвой плотью. Однако за черту границы живых мертвецы не смогли перейти. Если бы к морякам в этот момент вернулся слух, то они бы слышали: как царапаются сгнившие, пожелтевшие ногти, как с жутким хрустом ломаются зубы об невидимую преграду, как утробно воют от досады и голода мертвецы, внутренности которых было видно из-под местами истлевшей одежды и плоти. Этот ужас продолжался, как показалось людям, вечность. И тут в голове каждого из моряков прозвучал мощнейший звук, пробирающий до души и заставляющий сердце наполнится верой. Так может звучать только труба Всевышнего, призывающая потусторонний мир отступить. Мертвая армия, словно повинуясь протяжному, настойчивому, неземному звуку инструмента Создателя, быстро растворялась в серой пелене горизонта. Люди, стоящие соляными столпами, смогли, наконец, пошевелиться. Постепенно возвращался слух, а вместе с ним в сознание врывались звуки этого потустороннего мира – мерзкие, чавкающие, ненасытные. Но странным оказалось то, что не все мертвые ушли за горизонт. На каждом из уровней прозрачного куба, прижавшись к невидимой стене, стояло по нескольку мертвецов. Когда же кто-то из экипажа «Славянска» одним из первых решил подойти к преграде, то остальные незамедлительно шагнули за ним, но каждый на своем уровне. Никто не вскрикнул, никто не потерял сознания, когда в этих безжизненных и бездушных телах, смотрящих в упор на людей разлагающимися глазами, стали узнавать кого-то из близких, друзей, знакомых. Кто-то увидел двоюродного брата, севшего в тюрьму за убийство и умершего там же от туберкулеза. Кто-то признал в обожжённом теле знакомую, занимавшуюся проституцией и мошенничеством, погибшей при пожаре в своей квартире. Вот узнали начальника пароходства, распродавшего весь флот, лишив при этом работы тысячи человек, и скончавшегося где-то на Кипре. А тут стоял, чей то отец всю жизнь бивший мать, доведя ее до самоубийства, что бы самому потом отравится техническим спиртом. Дольше всех вглядывался в знакомого мертвеца судовой кок. Эта была его жена, скончавшаяся год назад на операционном столе. Он с ясностью увидел, как она делала аборты от других мужчин, в то время пока он сидел безвылазно в море, зарабатывая на отдельную квартиру. Опять зазвучала труба Создателя. Оставшиеся мертвецы растворились в подступающей серой мгле. Исчезло холодное сияние этого проклятого мира, наступала тьма. Но люди не боялись больше, так как тьма принадлежала их миру. Сгущающийся мрак нарушил третий протяжный звук свыше. Тут же повеяло теплом, а незримые границы куба начали обретать свою прежнюю сущность в виде бортов, переборок, палубы. Моряки стояли в тех же позах, в которых находились еще в том, «чужом» мире. На мостике вахтенный помощник и матрос смотрели на светлеющее небо и на тихую гладь Черного моря. «Славянск» невозмутимо шел дальше, как будто с ним ничего не происходило, оставляя странное скопления то ли тумана, то ли адского дыма по корме. Весь экипаж, сбросив оцепенение, вышел на палубу. Появившееся на востоке солнце, первым же лучом рассеяло туман. Поднимаясь все выше и выше, оно слабыми лучами отогревало сердца и души, потрясенных людей. Через некоторое время стало безжалостно светить, напоминая себе, что июль в самом разгаре, а законы мироздания никто не отменял.
(Танжер, Марокко; 2.08.2012)
Тема: Наше творчество! (Прочитано 92337 раз)
Оффлайн
оч нра)))
А всплеск творчества у меня происходил на судне - где нечего было делать по ночам,вот руки и чесались 
Выпустил в море без телефона
