Одним пасмурным февральским днем я ездил по крошечным поселением Папуа. В дороге меня застал дождь и всё бы ничего, если бы я был на машине, а не на мотоцикле.
Я доехал до ближайшего поселка, оставил мотоцикл на обочине дороги и зашел в поселение состоящее из пяти круглых домов и двух длинных.
Из окна длинного дома выглядывает мужчина и машет мне, чтобы я заходил во внутрь. Это окно является одновременно и дверью. Я пролажу в него и оказываюсь внутри дома. Это одно сплошное, длинное пространство с очень низким потолком. Здесь невозможно стоять. Все сидят на хорошо утрамбованной земле, чуть притрушенной соломой. Дом условно разделен на комнаты. Стен между комнатами нету, но легко понять, что такая условность существует. В доме находится около 12 человек. Возле меня только мужчины. Немного дальше женщины и дети.
Все молчат. Никто не улыбается. Ничего не происходит. Жестами мне показывают, что я могу переждать здесь дождь. Я благодарен.
Вождь племени достает упаковку и вытаскивает из неё лист. Сначала этот лист он облизывает как марку, потом трет об свою голую ногу и кладет его перед собой на пол. Достает вторую упаковку с каким-то комком и длинным ногтем трет по этому комку. С него сыпется песочно-образная масса прямо на лист. Он берет лист в руки и скручивает его в папиросу. Закуривает.
Потом протягивает её мне. Я делаю затяжку. С выдохом ощущаю как по телу разливается легкое приятное расслабление. Продолжает ничего не происходить. Дождь усиливается.
Из дальнего угла дома, высокий женский голос прерывает тишину. Это песня больше напоминает мелодию на непонятном языке. Потом все подпевают, а потом снова замолкают. Дождь продолжает идти.
В редкие моменты, мне удается сделать несколько кадров. На этих кадрах люди сидящие в темном низком доме пережидающие дождь.
© Eugene Tsoy