250 мг без миксов, новичку, прям как в книге Шкарина "Куб". Если чист, конечно, на опиоиды и с отсутствием кросстолерантности (походу любые эйфоретики и антидепрессанты, принятые незадолго, затерут антидепрессивную составляющую молекулы трама и будет не то, ИМХО).
Научите, как под спойлер текст прятать...
(C) Павел Шкарин "Куб"
[Вечером в ближайшую субботу мы с Олегом поехали на ночь в небезызвестный клуб "Пропаганда", по дороге раскушавши на двоих листок свежекупленного трамала. Действие съеденной новинки я стал ощущать по прошествии часа с небольшим, уже когда мы с Олегом сидели на кукольных деревянных стульчиках в "Пропаганде", попивая апельсиновый сок. Во мне стало расти ощущение приятной ватной слабости и неги, сладкого покоя, все вокруг выглядело просто и добродушно, хотелось вот так и сидеть целую вечность, внимая своему внутреннему умиротворению. наблюдая добрый мир чуть прищуренным, подернутым туманной поволокой взглядом, вальяжно почесываясь.
Но не успел я еще как следует насладиться неведомым прежде приятным эффектом, как вдруг с досадой почувствовал упрямо воздымающуюся из недр моего брюха тошноту. Мне стало дурно. Слабым больным голосом я сообщил об этом Олегу. Тот сказал, что это ничего страшного, с некоторыми такое по первому разу бывает. Чувствуя слабость, тошноту и легкое головокружение, прошибаемый холодным липким потом, жопой чуя всю паленость своего вида и стараясь не попадаться на глаза охраннику, я побрел в туалет. Какое-то время заведение было занято. К тому времени как я туда попал, желание блевать как-то поутихло. Я попробовал очистить-таки желудок, но из этого ничего не вышло. Тогда я просто посидел какое-то время на толчке, отдыхая и переводя дыхание. Становилось легче. Я вышел из кабинки в предбанник сортира умыться и попить из-под крана водички. И тут я увидал в зеркале себя. Поначалу я даже немного испугался. Мне почудилось, будто кто-то совсем незнакомый смотрит на меня. У незнакомца было мое лицо: из-под потных слипшихся на лбу волос на меня смотрели мизерные точки обдолбанных зрачков на фоне мертвенно-бледной личины, напоминавшей гипсовую маску.
Глядя на это, я испытывал двойственные чувства. Инстинкт самосохранения звал немедленно бежать, бежать куда-то далеко-далеко, никогда больше в руки не брать никаких поганых снадобий, бояться и близко даже не подходить к вещам, причастным к этому. Но какая-то маленькая частица меня радовалась асоциальности, безумству, дерзости совершенного, радовалась более близкому знакомству с недоброй костлявой старухой. И я, жутковато улыбнувшись в волшебное стекло, отвернулся и пошел к столику, где меня давно уже поджидал мой компаньон.
Побочные эффекты постепенно минули, и мы часов до двух интенсивно трепались с Олегом, похлебывая сок и почесываясь. Ближе к утру я начал втыкать. Втычки становились все более затяжными, и вторую половину ночи мы с Олегом провели в странном состоянии полусна / полубодрствования, то погружаясь в дрему на какое-то время, то опять очухиваясь и вяло озираясь по сторонам.
Я уже переставал различать, где сон, а где явь, принимая интерьер клуба и неусыпный музыкальный фон за некие реалистичные детали ярких мимолетных снов-картинок, когда меня кто-то настойчиво потряс за плечо. Раскрыв глаза, я словно через размытый несфокусированный объектив камеры узрел очертания нависшего надо мной богемного вида худого молодого человека, чем-то напоминающего Олега, с ежиком крашенных волос на голове. Вырвав меня из мира грез, юноша наклонился над моим ухом и поинтересовался, где бы ему можно было найти героин.]